О бюджетных проблемах и реформе Таможни, о новом руководителе БЭБ и хитром Favbet, об особенно «секретных» налогоплательщиках и «плюшках» для белого бизнеса, о резком повышении налогов для банков и (не)выполнении Украиной обязательств перед партнерами, об источниках повышения социальных стандартов и урегулировании рынка виртуальных активов, — обо всем этом и многом другом интересном читайте в интервью главы парламентского комитета по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Данила Гетманцева для Delo.ua.
— В проекте государственного бюджета на 2026 год (принятом правительством и переданном в парламент) впервые четко заложены доходы от "детенизации" — 60 млрд грн от превышения совокупных доходов таможни. Насколько корректной выглядит эта цифра, как она подсчитана и реально ли ее достичь?
— Я очень приветствую это, потому что на самом деле по бюджетному законодательству неподтвержденные источники нельзя включать в государственный бюджет. Но ситуация у нас настолько исключительная, что если мы не детенизируем экономику, то просто потеряем страну. Это принципиальный вопрос. И я очень приветствую, что Минфин и Кабмин наконец отразили 60 миллиардов гривен в бюджете 2026 года.
Хотя они сделали это половинчато, отразив запланированные средства в спецфонде бюджета и не привязав их к конкретным программам. А если средства отражены в спецфонде, то они не идут в "общую корзину". И если этих доходов не будет, то соответствующие расходы просто не будут профинансированы. То есть никакой опасности в этом нет.
Чтобы простимулировать правительство к детенизации (а оно и так понимает, что необходимо это делать), чтобы это было для Кабмина таким себе KPI, я лично подал в бюджет поправку, согласно которой предложил увеличить доходную часть бюджета как минимум на 200 миллиардов гривен за счет детенизации по общему фонду.
Поправкой предусмотрены дополнительные поступления с ПДФО (44,3 млрд грн), ПнП (28,7 млрд грн), акцизного налога (39,5 млрд грн), НДС с произведенных в Украине товаров (48 млрд грн) и другие поступления.
Речь идет прежде всего о торговле и подакцизных товарах. На самом деле там намного больший потенциал — мы считаем, что в "тени" в 2026 году будет около триллиона гривен в виде неуплаченных налогов. Понятно, что триллион невозможно собрать за один год, поэтому будем идти "степ бай степ". И приучим правительство к тому, что оно должно не просто говорить о детенизации, а будет вынуждено обеспечивать детенизацию, чтобы профинансировать расходы.
— Если уж зашла речь о таможне, — сейчас идет конкурс по отбору главы Государственной таможенной службы. Когда Украина получит нового главу Таможни? Успеет ли Кабмин с назначением до конца года (как согласовано с МВФ)? Что вы ожидаете от конкурса? На ваш взгляд, сможет ли новый руководитель, отобранный на открытом конкурсе, действительно реформировать Таможню? Какие результаты и в какой временной перспективе можно будет ожидать после назначения нового руководителя?
— Я убежден в том, что им нужно ускориться. Комиссия по отбору руководителя таможни назначена уже достаточно давно, было одно установочное заседание. А конкурс еще не объявлен. Это недопустимо, потому что у нас уже октябрь месяц, и мы потеряли фактически очень большой промежуток времени непонятно на что.
Чтобы успеть до конца года назначить руководителя, а я убежден, что у нас нет альтернативы и мы должны назначить, нужно ускорить работу комиссии. Потому что сам по себе конкурс является длительным, а мы еще даже не объявили сбор документов на этот конкурс. Поэтому я не доволен скоростью работы комиссии.
Если говорить о KPI работы будущего руководителя таможни, — зайдите, пожалуйста, в Интернет и наберите "Cargo Company". Cargo Company — это компания, которая чуть ли не из любой точки мира, по крайней мере из основных мировых хабов, таких как Китай, Турция, ОАЭ, Евросоюз — перевезет вам любой груз по минимальной цене. Например, если это одежда, то по цене 1,7 доллара за килограмм независимо от стоимости и номенклатуры, или 6 долларов за килограмм из Китая. И в эту сумму входит все, независимо от стоимости одежды, независимо от любых параметров, необходимых для таможенного оформления. Они возьмут с вас такую таксу, не дадут никаких документов на этот товар и перевезут его через таможенную границу. Они открыто дают себе рекламу, вы можете звонить к ним. Мои помощники к ним звонили, чтобы проверить, действительно ли схема работает настолько открыто и дерзко. Вам присваивается анонимный номер, и по этому анонимному номеру вы ведете с ними дальнейшее взаимодействие. Абсолютно открытый преступный контрабандный бизнес с уклонением от налогообложения.
Вот для меня KPI работы будущего руководителя таможни будет ситуация, когда такую компанию невозможно будет найти никак.
Если говорить о деньгах, то я убежден в том, что от реформы таможни, от улучшения ее работы мы дополнительно соберем в бюджет от 100 миллиардов гривен. То есть это не 100 миллиардов, это больше 100 миллиардов. Никто не скажет точно, но ориентировочно это от 100 до 150 млрд грн.
И значительно улучшим сбор налогов внутри страны, потому что таможня не только теряет на таможенном оформлении. Она, к сожалению, еще и провоцирует уклонение от налогообложения внутри страны. Решение вопросов с контрабандой вызовет решение целого ряда проблем с уклонением от налогообложения внутри государства. Вот такие у меня ожидания от обновленной таможни.
Почему она должна обновиться? Потому что руководитель этой службы должен стать политически независимым, что даст ему возможность реализовать весь общеизвестный план реформирования таможни. От ротации таможенников до обмена таможенной информацией с соседями. Правоохранители, которые сейчас заходят на таможню, как к себе домой, не должны этого делать. Они не должны покрывать контрабанду. Они не должны вмешиваться в работу таможенников и провоцировать правонарушения, как это есть сейчас. И это все зависит от политической воли нового руководителя таможни и его заместителей.
— Как вы оцениваете новую редакцию Таможенного кодекса, обнародованную правительством и направленную на согласование европейским партнерам? Что там принципиально меняется? Повлияет ли это на работу таможни? Или это независимые вещи?
— У нас и так неплохой Таможенный кодекс, если его выполнять.
Обновление Таможенного кодекса — это евроинтеграционная задача по полной имплементации таможенного законодательства Евросоюза в наше законодательство. Потому что Евросоюз – это Таможенный союз, страны-члены отчисляют в его бюджет 75% пошлин, оставляя себе только 25%. Документ очень объемный, очень большой, сейчас мы его только изучаем, потому что он недавно только был обнародован Минфином. Он еще не внесен в Верховную Раду, он только обсуждается на сайте Минфина. Безусловно, медлить не будем, но он по объему такой большой, что его не удастся принять быстро.
Если же говорить о противодействии контрабанде, то на сегодня достаточно всех полномочий и у таможенников, и у правоохранителей для того, чтобы прекратить это позорное явление.
— Как вы оцениваете первые результаты работы нового руководителя Бюро экономической безопасности?
— На самом деле, мы еще не видим результатов. Но, с другой стороны, давайте будем откровенны: еще и рано давать оценки. Мы видим определенную открытость. Но для достижения результата одной открытости недостаточно. Идет определенный процесс очищения Бюро экономической безопасности. Это мы безусловно приветствуем, потому что одиозные персоны уже ушли оттуда. Это безусловно позитив. Но каких-то реализаций, задержаний, подозрений мы пока что не видим. С другой стороны, прошло не так много времени, поэтому давайте дадим возможность поработать.
— Сколько еще времени нужно, чтобы были какие-то ощутимые результаты?
— Мне кажется, что те резонансные дела, которые были возбуждены когда-то раньше и почему-то затормозились, должны дойти до суда быстро. И это первое, чего я жду от Бюро экономической безопасности. Например, уголовное дело по "Ябко" (сеть магазинов техники — ред.) — год назад было возбуждено, были изъятия, были следственные действия, но до сих пор ни слуху, ни духу. Мы же понимаем, что там очевидные нарушения законодательства.
Еще пример: Бюро экономической безопасности возбудило не одно уголовное дело по табаку. И где они — приговоры, где подозрения? Хотелось бы, чтобы то, что было возбуждено раньше и по тем или иным причинам (мы понимаем, что коррупционным причинам) не дошло до суда, все же дошло до суда при новом руководстве. Я убежден, что там есть достаточная доказательная база.
Следующее направление (которое является более сложным, потому что нужно еще собрать доказательства и провести следственные действия) — это прекращение системных схем, которые на сегодня продолжают работать.
Прежде всего — это игорка, злоупотребления крупных операторов азартных игр с неуплатой налогов, не декларирование выигрышей. Я об этом много говорил. Речь прежде всего о компании Favbet, и других.
Это — дробление крупных сетей — очевидные преступления, которые нужно преследовать в рамках Бюро экономической безопасности. Ну и, безусловно, подакцизная продукция, контрабанда, то же самое Cargo, о котором мы с вами только что упоминали, — это как раз компетенция таможни.
— Что касается игорки. Как вы оцениваете негативный эффект для бюджета от срыва сроков внедрения государственной онлайн-системы мониторинга (ГСОМ)? Что дальше?
— 20,2 миллиарда гривен за 2024 год.
Важно понимать, что нарушают далеко не все операторы. Есть операторы, которые работают честно. А вот как раз Favbet и другие его коллеги используют то, что государство не имеет системы онлайн-мониторинга, чтобы значительно снизить объем декларируемых выигрышей и, соответственно, объем налогообложения.
Они заявляют нам, обществу, что якобы те суммы, которые они выплачивают игрокам, не являются выигрышами, а лишь возвратом депозитов. То есть, якобы 90%+ их игроков заходят к ним на сайт, кладут деньги на какое-то время, и потом эти деньги забирают. Они считают все украинское общество клиническими идиотами. А наш суд, закрывая глаза, соглашается с этим.
Суд аргументирует свое решение тем, что Налоговая якобы не доказала, что речь идет о выигрышах. А тот факт, что любая выплата физическому лицу по определению должна облагаться налоговым агентом, наш суд не волнует. И получается так, что операторы игорного рынка декларируют "копейки", потом Налоговая доначисляет им налоговые обязательства, они идут в суд, а суд аргументирует свое решение тем, что, якобы, Налоговая ничего не доказала, государственной онлайн-системы мониторинга (ГСОМ) нет, поэтому они ничего не могут сделать. Кроме как отменить налоговые решения. А в том, что ГСОМ до сих пор не запущена, виновато государство.
А какое государство виновато? Коррупционная КРАИЛ, которая четыре года умышленно (я убежден в том, что это чистая коррупция была) не запускала ГСОМ.
— А в чем вы видите причину задержки с запуском государственной онлайн-системы мониторинга сейчас, уже после прекращения деятельности КРАИЛ с 1 апреля и запуска государственного агентства Playcity?
— Я также не доволен сроками, я говорил об этом публично, у нас была очень жесткая дискуссия с Михаилом Федоровым (вице-премьер-министром – министром цифровой трансформации Украины — ред.). И я также не доволен тем, что тендер на разработку ГСОМ был проведен только в сентябре.
— А какие аргументы у Федорова?
— Аргументы Федорова заключаются в том, что Playcity запустилось только в мае. Но это аргументы чиновника. Мы не имеем с вами права сегодня на психологию чиновника, для которого важен процесс, а не результат. Для нас важен результат сегодня. Мы не можем себе позволить аргументировать, что они согласовывали три месяца бумажки внутри Кабинета министров и поэтому не могли этот конкурс запустить раньше. Но уже Бог с ними, конкурс уже запущен, и они обещают до конца года какую-то первую итерацию этой системы.
Точно эти сроки нельзя ускорить. Будем надеяться на то, что Playcity в следующем году уже заработает на полную, и в конце концов мы этот вопрос снимем и не дадим мошенникам с игорного рынка продолжать уклоняться от налогообложения. Хотя здесь важно отметить, что отсутствие ГСОМ не означает, что они не будут привлечены к ответственности.
Наверное, вы видите, как буквально после заседания ВСК, где мы разбирали кейс Favbet, они недовольны и пытаются дискредитировать и меня, и временную следственную комиссию депутата Ярослава Железняка. Но мы точно добьемся того, чтобы они доплатили в бюджет все, что недоплатили, и понесли ответственность за мошенничество. Я уже обратился к генеральному прокурору и еще обращусь с заявлениями о возбуждении уголовных дел.
— А какую сумму они недоплатили?
— Я не могу сказать отдельно по Favbet. В целом по рынку это 20,2 миллиарда гривен за 2024 год.
— При подготовке рейтинга "ТОП—100 налогоплательщиков Украины" редакция Delo.ua запрашивала у украинского бизнеса о уплаченных ими налогах. И столкнулась с фактом, что компании из ИТ-сектора не спешат открывать информацию об уплате налогов. Аналогичную налоговую закрытость выявили и представители молочной отрасли, и в целом — отрасли производства и переработки продуктов питания. С чем, на ваш взгляд, это связано? Готовы ли вы с этим что-то делать?
— Есть добросовестные компании, есть компании, которые уклоняются. И первые, и вторые есть на каждом рынке. Если говорить о том, кто дает сведения, кто не дает, я хочу обратить ваше внимание, что на сегодня большинство компаний гордится тем, что они уплачивают налоги. И вы, наверное, по своему рейтингу это видите, потому что мы видим, например, заявления крупных компаний — Monobank, АТБ, Новая почта, Новус, ОККО и других – они гордятся тем, что являются лучшими налогоплательщиками. И я очень доволен этим трендом. Еще год–полтора назад у нас в обществе не было понимания необходимости детенизации бизнеса, ведения бизнеса исключительно "в белую", хотя я об этом говорю с 2019 года.
И я очень благодарен бизнесу за поддержку моей позиции о том, что у нас нет другого выхода, кроме как бороться с "тенью" вместе. Поэтому белые компании — и это абсолютный тренд в среде нашего бизнеса — сейчас гордятся тем, что они уплачивают налоги и отказываются от практики уклонения от налогообложения.
Вместе с тем, согласен с вами, — не все. Я бы не связывал тот факт, что они не дают вам информацию, с тем, что они уклоняются от уплаты налогов. Так, например, я убежден, что резиденты Дія.City – в подавляющем своем большинстве если не все — не уклоняются от уплаты налогов. У них достаточно льготный режим осуществления своей деятельности. Уклоняться при таком режиме — это переход всех возможных "красных линий". Поэтому я убежден, что они честно уплачивают сниженные налоги, предусмотренные режимом Дія.City.
Я скорее связываю это с тем, что из объема уплаченных налогов легко рассчитать их обороты и понять, сколько они зарабатывают. Таким образом конкуренты могли бы получить указанную информацию и использовать тем или иным образом в конкурентной борьбе. Возможно, это является причиной. Хотя я безусловно призвал бы открыть данные. Тем самым компании, которые работают "в белую", продемонстрируют обществу, что они на одной стороне с ним.
— С начала полномасштабной войны государство значительно ограничило публикацию налоговых данных. Так, в публичном доступе остается, в частности, информация о группах налогоплательщиков, но нет цифр. Как это сработало с начала войны? Насколько актуальным остается такой запрет? Можно ли сейчас оценить уровень злоупотреблений закрытостью информации? Когда можно будет открыть реестры налогоплательщиков?
— На мой взгляд, нужно открыть все реестры и данные об уплате налогов всеми, кроме предприятий критически важных отраслей. Среди таких исключений может быть, например, нефтепереработка (не продажа топлива, а именно переработка), предприятия Defence City.
Но все, что касается реестров, — возмещения НДС, лицензий, и так далее — все должно быть открыто. На мой взгляд, у нас нет угрозы национальной безопасности в случае открытия данных об уплате налогов.
— Насколько реалистичными выглядят источники бюджетных поступлений? С какой вероятностью в следующем году повторится ситуация предыдущих лет войны, когда бюджет неоднократно пересматривали из-за увеличения потребностей финансирования Сил обороны?
— Ситуация может повториться. Для этого есть две причины. У нас действительно есть неопределенность. И неопределенность является решающим фактором в бюджетном планировании сегодня. Но все же Минфину нужно быть более последовательным в бюджетном планировании. И не пытаться подгонять задачку под ответ. Потому что когда сводишь бюджет на следующий год с учетом пересмотра, пытаешься отложить во времени решение болезненных вопросов, где взять деньги, на следующий год, и надеешься на то, что эти деньги где-то возьмутся. Но это точно не государственная позиция.
Поэтому, с одной стороны, понимаем все сложности прогнозирования, потому что армия может требовать больше денег. С другой стороны, прогнозировать нужно лучше.
— Возвращение к усиленному налогообложению банков — под табу или все-таки возможно? (интервью состоялось до 1 октября, когда Данило Гетманцев обнародовал информацию о подаче соответствующего законопроекта)
— Возможно. Я буду это предлагать на 2026 год. На 2025 год — нет. Никаких ретроактивных норм больше не будет. Я неоднократно об этом говорил. Но я буду предлагать дополнительные налоги на банки на 2026 год.
У нас есть решение Конституционного суда, который не позволяет применять ретроактивные нормы, мы понимаем, что ретроактивные налоговые нормы — это очень плохо. Мы не будем этого делать.
Почему буду предлагать на 2026 год? Потому что мы видим прибыльность банковской системы в 2025 году (прибыль за 8 месяцев 2025 года в 2,3 раза больше за аналогичный период 2021-го) и прогнозируем такую же прибыльность в 2026 году. При этом основной источник прибыли — не классические банковские операции, а операции с государственными ценными бумагами. Государство фактически дает возможность заработать банкам дополнительную маржу без рисков и имеет право получить часть этого заработка на финансирование армии. И это тот резерв, который, хотим мы или не хотим, но должны использовать.
— Какую налоговую ставку будете предлагать и о какой сумме дополнительных налоговых поступлений может идти речь?
— Ставка — 50%. Сумма дополнительных поступлений — до 30 млрд гривен.
— Планируете ли повышать ставки других налогов или расширять налоговую базу?
— У нас есть предложение Министерства финансов по имплементации DAC 7 (директива Совета ЕС об административном сотрудничестве в сфере налогообложения — ред.). Но там речь идет не о повышении, а о снижении налогов. Речь о 5% ставке налогообложения услуг, предоставляемых через цифровые платформы. Это скорее о изменении порядка администрирования и снижении ставок налогов. Но это должно принести дополнительные деньги в государственный бюджет, потому что мы делаем цифровые платформы налоговыми агентами. Такое решение я не исключаю. Это законопроект Кабинета министров.
Что касается других изменений, то я не вижу пока что потенциала для этого.
— Планируете ли повышать ставку НДС?
— Не планируем поднимать. Имея 50% теневой экономики, поднятие НДС будет издевательством над той частью экономики, которая работает "на свету". Если Кабмин хочет поднимать НДС, то пусть сначала выполнит домашнее задание по детенизации экономики. Пусть прекратит деятельность сетей и ресторанов, раздробленных на ФЛП, базаров, которые продают все "в черную". Пусть прекратит все это, и тогда сможем говорить о НДС, если ресурсов будет недостаточно.
— Правильно ли я понимаю: ни для бизнеса, ни для населения вы не планируете поднимать ставки никаких налогов в 2026 году?
— Нет, не планируем.
— Планируются ли какие-то новые "плюшки" в следующем году для "белого" бизнеса? Почему бизнес должен хотеть становиться "белым"?
— Я уверен, что наш бизнес не нужно убеждать плюшками, чтобы он стал белым. Белым бизнес должен быть по определению. И здесь не нужно никого стимулировать. Это must have. Уплата налогов — это базовое условие. Это по сути единственное существенное требование государства к бизнесу и единственная его обязанность.
Если говорить о Клубе белого бизнеса — да, есть соответствующий законопроект, там будут соответствующие изменения. Мы смягчим требования к статусу предприятий, которые могут входить в Клуб, потому что изучили практику правоприменения. Законопроект уже рекомендован к принятию в первом чтении в Верховной Раде. Но это не будет что-то существенное. Клуб белого бизнеса призван не простимулировать бизнес становиться белым, а уменьшить налоговый контроль в отношении тех компаний, которые по внешним признакам являются такими, что добросовестно уплачивают налоги. Это наше решение является очень успешным.
— Украина не успевает выполнять свои обязательства по ряду международных программ, в частности по Ukraine Facility и программе сотрудничества с МВФ. Как, когда и в каких объемах Украина почувствует последствия этого?
— К сожалению, у нас сегодня в Верховной Раде обострились политические процессы. И это очень вредит государству, потому что некоторые депутаты выключили государственное мышление и включили политическое.
Может это сезонность, может депутаты устали уже. Но, очевидно, выборы на носу. И хотелось бы, чтобы они скорее состоялись. Потому что на самом деле заниматься политическими разборками в Раде, в частности, в ущерб решениям Ukraine Facility, — это точно неправильно. И, собственно, следствием этого уже сегодня является то, что вместо 4,5 миллиардов евро в мае Украина получила 3,05 миллиарда евро в августе.
В этом году это не является критичным, потому что мы имеем финансирование до конца года с запасом, с гарантированными источниками. Но если срывать принятые в рамках механизма Ukraine Facility обязательства в 2026-м году — может быть катастрофа. Поэтому у нас нет возможности не выполнять домашнюю работу, тем более, что вся эта домашняя работа с нами же и согласована была. Мы сами определили для себя такие задачи по реформированию в важнейших сферах общественной жизни, сами установили сроки. Поэтому мы просто обязаны все это выполнять.
С учетом указанного это является проблемой. Это безусловно является неуважением к нашим обязательствам. Мы точно должны консолидироваться вокруг принятия подобных решений и не допускать срыва наших международных обязательств в будущем.
— На ваш взгляд, удастся ли нам до конца года все же выполнить все взятые на себя обязательства в рамках программ с МВФ и Ukraine Facility?
— Делаем все возможное. Думаю, что нам удастся решить эту проблему, даже несмотря на усиление политизации некоторых процессов. Но точно большинство депутатов должны иметь понимание, что интересы государства выше, чем их интересы и их политические рейтинги.
— Известны ли вам какие-то подробности возможной новой программы с МВФ?
— Нет, еще не известны подробности. Я не думаю, честно говоря, что она будет радикально отличаться от той программы, которая была. Будут те же самые маяки, которые мы не выполнили или не успели выполнить.
Я убежден в том, что нам нужна новая программа, потому что текущая программа завершается в 2027 году. Сама по себе программа с МВФ — это сверхважная задача, потому что на нее завязана вся остальная помощь наших партнеров и международных финансовых организаций. Поэтому мы очень заинтересованы в том, чтобы заключить новую программу.
— Вы заявляете о необходимости повышения социальных стандартов в Украине уже сейчас, во время войны. В частности, речь идет о необходимости повышения прожиточного минимума. Объясните, пожалуйста, как это возможно во время войны? О каких суммах дополнительных выплат идет речь? Какова цена вопроса для государственного бюджета? Насколько это реалистично? За счет каких источников это можно сделать и как быстро?
— Этот вопрос вообще даже не о справедливости, а о том, живем ли мы в реальности. Если мы говорим с вами, что у нас 3 тысячи гривен прожиточный минимум, то мы либо неадекватные с вами люди, либо мы лжем себе. А лгать себе — это самая большая ошибка, которая может только с тобой случиться, и приводит она к трагедии. Поэтому это вопрос, который нужно было немедленно решать еще 10 лет назад. Но точно мы не можем медлить с этим сейчас, и мы должны привести прожиточный минимум к реальному. Не тому реальному, который сейчас считает Госстат и Минсоцполитики, в размере около 8 тысяч гривен в месяц, а реальному, на который можно прожить. Для этого нужно пересмотреть потребительскую корзину. Это наука.
Это ученые рассчитывают, исходя из текущих цен, исходя из уровня потребления, обновления корзины. И, собственно, приходят к выводу, что прожиточный минимум должен быть именно таким. Мы должны людям сказать, что на сегодня не можем его обеспечить, но сможем обеспечить его через 3—4—5 лет. Нужно дать людям ориентир, дорожную карту, как именно мы выйдем на реальный прожиточный минимум. И отвязать от него все эти зарплаты судьям, прокурорским, таможенникам и всем остальным, чтобы увеличение прожиточного минимума не влияло на и так немаленькие зарплаты этих чиновников.
Мы должны с вами честно сказать обществу, что мы определяем честный прожиточный минимум, которому мы будем соответствовать через столько-то лет. Каковы источники? Безусловным источником для этого является детенизация. В конце концов в сознании людей должна быть четкая взаимосвязь: твоя пенсия в размере 2300 гривен — это следствие того, что тебе не дают чек.
Все очень просто: ты не получил чек, значит часть своей пенсии положил в карман налоговому уклонисту, а он из своего кармана положил в карман коррупционеру, который "крышует" это уклонение. Когда такая связь будет в голове людей, тогда, мне кажется, произойдет окончательный перелом, и общество поймет, что такое детенизация и зачем она нужна.
Например, дочь моей соседки — молодая учительница итальянского языка в селе — получает на руки 6000 гривен зарплаты в месяц. Ну как можно молодой женщине в 22—23 года прожить на 6000 гривен? Это же даже не издевательство, это какая-то альтернативная реальность, которая не может иметь никакой связи с тем, что реально происходит в мире. Правительство сейчас предлагает поднять зарплаты учителям на 50%. В таком случае эта учительница в конце следующего года будет получать зарплату в 9 тысяч гривен.
Поэтому я настаиваю на необходимости пересмотреть не только прожиточный минимум, но в принципе систему оплаты труда учителей. Они у нас одна из самых забытых государством категорий бюджетников, до которых никому нет дела. Мы должны выполнять 61 статью закона об образовании, чтобы учитель самой низкой категории получал базовую ставку в размере трех минимальных зарплат. И это можно сделать.
Это можно сделать за счет детенизации, ведь в тени у нас в следующем году будет триллион гривен. И, собственно, предлагая свои поправки к государственному бюджету, я и буду предлагать повышение заработной платы учителям.
— На что еще хватит потенциально детенизированной суммы?
— Мы можем существенно поднять зарплаты учителям, существенно поднять зарплаты медикам, существенно поднять пенсии.
— А будет ли на это политическая воля?
— Я не фантаст. Я точно знаю, что мы не сможем этого сделать за год. Я далек от фантазии о том, что можно весь триллион привлечь в государственный бюджет, проснувшись на следующее утро в стране без теневой экономики. Это невозможно сделать. Это работа. Это мышца, которую нужно тренировать. Но поэтапное выведение экономики из тени большими существенными шагами должно происходить. Да, в 2023 году мы вывели из экономической тени 1,5 миллиарда долларов в виде налогов; в 2024 году — 2,5 миллиарда долларов. В этом году должны вывести 4 миллиарда долларов. Но мы не выходим на эту цифру, к сожалению. И это говорит о том, что, к сожалению, происходит замедление детенизации.
— В продолжение темы детенизации. Легализация криптовалют: как это может быть реализовано в Украине? Парламент недавно же принял соответствующий законопроект в первом чтении.
— Не о чем пока говорить. У нас только формируется таблица ко второму чтению со всеми правками. Мы еще их даже не обсуждали. Думаю, многое изменится в законопроекте ко второму чтению.
— Есть представление, сколько за счет урегулирования рынка виртуальных активов можно получить дополнительных налогов?
— Мы считаем — около 15—16 миллиардов гривен в год.
— Как сейчас движется проект Defence City? Есть ли какие-то результаты (для государства и для бизнеса), о которых можно говорить публично?
— Собственно, мы видим, что военный экспорт открывается. Не буду говорить об объемах этого открытия и каким образом это будет происходить. Это вопрос Кабинета министров. Подождем, посмотрим, что они нам предложат.
Но это точно позитивный шаг, направленный на развитие нашего отечественного ОПК. Defense City уже действует. В течение месяца ожидаем всю "подзаконку" от Кабинета Министров. Думаю, что до конца октября это будет уже полностью сформированный правовой режим, который даст мощный толчок для того, чтобы мы вышли в топ—5 экспортеров оружия в мире.
Руслан Кисляк, корреспондент