Глава Государственной налоговой службы Руслан Кравченко в интервью изданию "Экономическая правда" рассказал о реформе ГНС, "скрутках" и доступе к банковской тайне.
— Одной из первоочередных мер, предусмотренных "Национальной стратегией доходов", является проведение реформы Государственной налоговой службы. Вы возглавляете этот орган почти четыре месяца. Началась ли эта реформа?
— Началась. Мы выполняем взятые обязательства перед нашими международными партнерами, в частности МВФ. Замечаний к нам по этому поводу нет. 5-6 июня состоится скрининг в рамках интеграции Украины с ЕС. Будем докладывать Еврокомиссии о выполнении взятых обязательств в части реформы налоговой.
— Какие шаги предусматривает реформа?
— Кадровая работа, обучение сотрудников, внутренняя борьба с коррупцией. Стратегией доходов предусмотрена работа по повышению уровня добровольной уплаты налогов. Мы должны утвердить и запустить процесс управления налоговыми рисками – когда предприятия попадают в план проверок на основании автоматически выявленных рисков, составить и проверить критерии этой рискованности.
— Цель реформы налоговой – вернуть доверие к работе этого органа…
— Скажу так: доверия к налоговой очень мало. Я всем своим сотрудникам говорю, что, возглавив налоговую, я сразу стал врагом для бизнеса и налогоплательщиков. Стратегическая цель реформы ГНС – возвращение доверия. Проблема в том, что каждый бизнес хочет больше зарабатывать и меньше платить. Но у нас такая работа: собирать налоги. Наша задача – наполнение госбюджета, особенно во время войны.
ГНС старается быть прозрачной и открытой. Вместе с директорами департаментов проводим встречи с бизнесом, пытаемся наладить общение. Раньше как было? Предприятие, например, отнесли к рискованным, но никто не может объяснить, в чем была причина. Сейчас мы создали консультационные центры. Пытаюсь заставить работников ГНС звонить и объяснять предприятиям, в чем была причина такого решения. Раньше такого общения не было.
Мы улучшили качество коммуникации. Это подтверждается тем, что мы уменьшили количество заблокированных налоговых накладных: сейчас это 0,37%. 2024 год налоговая также закончила с, казалось бы, неплохим показателем – 0,76%, но при этом блокировались накладные 15% субъектов хозяйствования – каждый шестой субъект.
— Сейчас накладные какого количества субъектов блокируются?
— Мы уменьшили этот показатель в два-три раза. СМКОР (система мониторинга соответствия налоговых накладных/расчетов корректировки критериям оценки степени рисков – ЭП) работает автоматически и не видит причинно-следственных связей. Вместе с Минфином работаем над тем, чтобы ее усовершенствовать.
Мы приняли от производителей товаров и поставщиков услуг уточняющие таблицы данных для безусловной регистрации налоговых накладных. Раньше компаниям приходилось подавать большой перечень дополнительных документов. Мы его существенно сократили.
Я вижу, как можно уменьшить долю заблокированных накладных до 0,2%. Мы подали предложения Минфину, совместно работали и разработали предложения к постановлению, которое регулирует работу СМКОР. В частности, предлагаем увеличить количество критериев для безусловной регистрации накладных. Надеюсь, Кабмин поддержит эти изменения.
Если кто-то захочет использовать эти улучшения для уклонения от уплаты налогов, то мы вместе с БЭБ будем соответствующим образом реагировать.
— Правда ли, что вы приносили министру финансов Сергею Марченко план изменения СМКОР, но он его не согласовал? Изменения якобы предусматривали существенные упрощения для бизнеса, что уменьшило бы налоговые поступления.
— Нет, это неправда. С министром переговорили, что мы готовим изменения, и объяснили какие. Он сказал: "Готовьте".
— У вас конструктивные отношения с Марченко?
— Максимально конструктивные, имеем его полную поддержку. Хотел бы поблагодарить его за доверие, за то, что он с первых дней верил в меня и в то, что налоговая служба будет только улучшать свою работу.
— СМКОР существует для противодействия злоупотреблениям, в частности формированию "скруток". Каков сейчас объем "скрученного" налогового кредита? Вы его видите?
— Видим. Система их самостоятельно блокирует. Также у нас есть возможность отнести предприятие к рискованным. Соответствующий департамент работает круглосуточно, в выходные дни. Они, например, блокируют тех экспортеров, которые хотят вывести зерно без подтверждения его происхождения, без подтверждения земельного банка.
Специалисты этого департамента готовили изменения (к СМКОР – ЭП), чтобы выдержать "золотую середину". Для белого бизнеса, который работает в рамках закона, это улучшение. Для тех, кто хочет использовать эти изменения для создания "скруток" или работы в тени, у нас есть действенные меры, чтобы такие компании блокировать.
Раньше говорили: если мы не будем очень много блокировать налоговых накладных, то это негативно скажется на выполнении плана по сбору налогов. Но я и ГНС своей работой доказали обратное. Мы уменьшаем блокирование. Мы вывели из риска 11,4 тысячи субъектов. Тем, кто хочет работать по закону, мы даем "дорожную карту" шагов, которые необходимо сделать для вывода из рискованных.
— Сколько предприятий имеют статус рискованных?
— Это количество меняется: сегодня может быть 13 тысяч, послезавтра – 10 тысяч. Цифра может увеличиваться, если предприятия работают со "скрутками".
Я не закончил мысль. Мы уменьшили количество заблокированных накладных, но при этом план по сбору налогов перевыполняется: за три месяца – на 36 миллиардов гривен. Сейчас заканчивается четвертый месяц, и мы уже видим, что принесем дополнительные 10 миллиардов к плану. Я хочу держать этот показатель каждый месяц.
— Ваши предшественники на этой должности говорили, что в 2021 году объем "скруток" ежемесячно достигал 2 миллиардов гривен. Сейчас эта цифра больше или меньше?
— Я вам точно не скажу. Надо считать, привлекать Финмониторинг, который видит счета и движение средств по счетам.
— Вернемся к вопросу о доверии к налоговой. Такой акцент в стратегии доходов сделан из-за того, что ГНС должны предоставить доступ к банковской тайне. Готова ли налоговая получить такой доступ?
— Недавно была встреча с МВФ, во время которой поднимался вопрос, как мы используем полученную информацию от других стран в рамках автоматического налогового обмена (CRS). К этой системе подключились 50 стран, происходит обмен информацией. В настоящее время ГНС уже получает информацию, которая является банковской тайной, от других стран. Мы ее используем и надежно храним.
— Вы говорите о счетах украинцев в зарубежных банках, а не о счетах украинцев в Украине.
— Да, ведь есть закон. Доступ к банковской тайне могут получить правоохранительные органы путем обращения с ходатайством к следственному судье в рамках уголовного производства. Если такой доступ будет предоставлен нам законом, то возникнет вопрос, в какой системе (программное обеспечение – ЭП) мы будем работать с банковской тайной. Еще один вопрос – хранение информации.
Я считаю, что Государственная налоговая служба готова к этому. Хотя есть разные мнения относительно потенциальных злоупотреблений, однако такой доступ точно не будет касаться тех граждан, которые платят налоги и не нарушают закон.
— Вы поддерживаете идею предоставления доступа к банковской тайне налоговой?
— Я исполнитель закона: будет закон – будем выполнять, не будет – не будем.
— Когда вас назначали на должность, парламент как раз проголосовал за закон о перезагрузке Государственной таможенной службы. Он предусматривает проведение конкурса на должность главы, и сейчас этот конкурс продолжается. Продолжается и конкурс на должность главы БЭБ. Почему вас назначили без конкурса?
— Есть закон, который на время военного положения позволяет это делать.
— Несмотря на это, государство проводит конкурсы на должности глав БЭБ и таможни.
— Если будет закон или примут соответствующее решение о перезагрузке налоговой и объявлении конкурса, то я сделаю все необходимое для запуска и проведения конкурса. Пойду ли я на этот конкурс? Нет, не пойду.
— Почему?
— Не люблю конкурсы. А возможно, и пойду, но сегодня не желаю идти.
— Назначение без конкурса может свидетельствовать, что вы на этой должности временно?
— Когда я был главой Киевской областной военной администрации, то услышал такую мысль: кресло остается, а люди меняются. Для меня это означает, что ничего постоянного не бывает. Те люди, которые думают, что они на должности навсегда, потом получают урок от жизни. У меня таких мыслей нет.
Я не знаю, сколько буду на этой должности, поэтому использую каждый день для достижения результатов для страны, для пополнения государственного бюджета.
— Сейчас вакантна должность генерального прокурора. Вам было бы интересно попробовать себя на этой позиции?
— Без комментариев. Инициатива по этой должности – за президентом: он подает представление, а парламент голосует.
— Вы работали в прокуратуре в 2012-2023 годах, а затем почти два года – главой ОВА. Вы пересекались с налоговыми вопросами в работе?
— Да.
— В каком формате?
— В частности, в областной администрации. В Киевской области почти 30 тысяч сооружений были разрушены или повреждены руками российской армии. Для их восстановления мы использовали всю помощь международных доноров, деньги, которые выделял Кабмин на восстановление, а также средства из областного бюджета. За средства областного бюджета запустили 150 частных домов, которые были полностью разрушены.
Мы использовали эти средства из уплаченных налогов субъектов хозяйствования, которые осуществляли свою деятельность в Киевской области. Чем больше они заплатят налогов, тем больше мы можем помочь людям, тем больше сможем осуществить мероприятий для поддержки военнослужащих и Вооруженных Сил.
За первый год моей работы мы выделили более 600 миллионов гривен из областного бюджета на помощь ВСУ, воинским частям, которые дислоцируются в Киевской области. Знакомство и сотрудничество с налоговой началось именно на этой должности.
Когда я был прокурором, мы осуществляли процессуальное руководство уголовных производств, в которых налоговики подозревались в уголовных правонарушениях.
Когда я учился в военном лицее имени Ивана Богуна в Киеве, то где-то к концу второго курса выбирал, куда поступать, и рассматривал Национальный университет государственной налоговой службы (в настоящее время – Государственный налоговый университет – ЭП), ездил в Ирпень. Но приехал чуть позже, все было закрыто, мне не сказали, какие правила поступления, поэтому решил, что это не мое.
— Достаточно ли этого опыта для того, чтобы возглавлять ГНС?
— Я одиннадцать лет работал на разных должностях в прокуратуре. Осуществил процессуальное руководство в различных сложных уголовных производствах и по бывшему президенту Украины. Был на руководящих должностях в прокуратуре…
— Я имел в виду опыт взаимодействия с налоговой.
— Я закончу свою мысль. Затем был руководителем Бучанской окружной прокуратуры. Еще больше опыта я получил после деоккупации Киевской области, когда осуществлял руководство расследования военных преступлений.
Благодаря президенту, получил колоссальный опыт кризисного менеджера в Киевской ОВА, потому что мы отвечали за все: дети отравились – отвечали. Света или воды нет – отвечали. Это круглосуточная тяжелая работа. Теперь мне доверили эту должность, и я здесь также чувствую себя кризисным менеджером.
— Налоги и их администрирование – это специфическая узкая сфера. Помогает ли вам кто-то в ней разобраться? Вас кто-то консультирует?
— Пока ты сам ручками не переберешь всю информацию, то не вникнешь, кто бы ни консультировал. Консультанты имеют свое мнение, и оно может быть неправильным.
С первых дней я разбирался с каждым начальником департамента, по каждому направлению, самостоятельно все проверял. Например, в департаменте налогообложения юридических лиц пытался понять, почему некоторые компании получают возмещение, а некоторые заходят в проверку. Проверял, разбирался с каждым сотрудником каждого департамента, с каждой областью, и таким образом сам понял специфику, как все работает и что нужно изменить.
— Одно из первых ваших заявлений на должности: "Никто посторонний не будет влиять ни на меня, ни на Государственную налоговую службу. Закрывайте свои "кадровые конторы" и прекращайте использовать мое имя как прикрытие. Это обращение касается всех: родственников, бывших руководителей, знакомых, знакомых знакомых и тех, кто пребывает в розовых мечтах возможного влияния на меня". Сейчас можете подтвердить, что на вашу работу и работу ГНС никто не влияет?
— Когда я написал этот пост, было тяжелое время. Знакомые, друзья решили, что они могут позвонить и попросить кого-то куда-то назначить, решить тот или иной кадровый вопрос. Всем, кто просил, я отказывал и поступал иначе, чем меня просили. Я спрашивал: "Здесь же зарплата маленькая, почему такая тяга к этой должности?". Кто-то бывший работник налоговой, а кто-то из милиции – все хотят в ГНС. Зачем?
Это время прошло, и все поняли, что уже не могут злоупотреблять общением или знакомством. Поэтому никто не влияет на меня, кроме закона.
— Проходили ли вы собеседование с кем-то перед назначением главой ГНС?
— С министром финансов.
— А с кем-то из Офиса президента, например?
— Нет.
— Когда вас назначали, давали ли вам какие-либо задания? Вы же первый за три с половиной года полноценный глава налоговой без статуса "и. о.".
— Навести порядок и выполнять все поставленные задачи по сбору налогов и наполнению государственного бюджета.
— Кто вас рекомендовал на должность главы Государственной налоговой службы?
— Не знаю.
— Вы когда-нибудь общались с главой НБУ Андреем Пышным? (Собеседники ЭП в правительстве предполагали, что рекомендовать Кравченко на должность мог Пышный.)
— У меня были с ним официальные встречи как главы налоговой.
— До этого вы не пересекались?
— Когда я был главой областной администрации, община Белой Церкви купила имущество Белоцерковской ТЭЦ, которое было в залоге в Нацбанке, и тогда (декабрь 2023 года – ЭП) мы с ним познакомились.
— Вы сказали, что вы кризисный менеджер. Сейчас налоговая в кризисе?
— Раньше общения с бизнесом не было. У бизнеса максимальное недоверие к налоговой. Были злоупотребления при блокировании налоговых накладных, отнесении предприятий к рискованным. В работе был кризис. Каждый департамент был сам за себя, каждая область – сама за себя, они не коммуницировали между собой. Я хотел навести здесь порядок и создать внутреннюю синергию общения и сотрудничества.
Мы проводим встречи с бизнесом. В Днепре главу налоговой уже пять лет не видели, например. В других областях похожая ситуация. Последняя наша встреча была с ассоциациями производителей меда и орехов. Не очень приятный разговор, потому что бизнес чувствует, что мы враги. А мы не враги. Я говорю: "Вы – бизнес, а у меня такая работа – собирать налоги. Надо золотую середину находить".
— То есть у налоговой сейчас кризис доверия?
— Да.
Ярослав Винокуров